Cтатьи о хайку Статьи

                                                      5. Одухотворенная материя

         В последнее время, когда я спрашиваю: «Часом не поэзию читаете?», часто вижу презрительную улыбку. Думаю, что столь поверхностное отношение читателей к поэзии зиждется на непонимании того, что взгляды поэтов могут быть единственно полезными в самых сложных и к тому же часто встречающихся практических ситуациях.  
         Скажем, от парня ушла девушка. Есть достаточно много способов поведения в данной ситуации: от сведения счетов со своей жизнью – до ухода в монастырь.  
         Почитаем откровения Льва Котюкова.
       «Мы боимся потерять чужую любовь. Но надобно бояться потери своей любви!» («Страх любви», с. 411) Ведь «любовь есть сама и цель, и средство Преображения Мира и человека» (там же, с. 412), а «забвение себя в любви есть пробуждение в вечности» (там же, с. 418) И как бы ни безнадежной казалась ситуация «любовь творит невозможное…» (там же, с. 410)
          Так же и с большой любовью: «Жизнь есть опасность. Эта опасность в самом человеке, который, будучи избранным Богом, избирает самого себя» («Снег», с. 423) А «человек при жизни обязан вызволить свою душу из зачаточного состояния и соединиться с Богом до смерти» (там же, с. 431)
           Возможно, девушка обманывала в последнее время парня, и он должен бы быть обижен. Однако «всепрощение в борьбе – вот истинная красота в разрешении человеческих и космических противоречий…» («Снег», с. 424)
            Непостоянство же в широком смысле является базовой буддийской концепцией, которая следует из очевидной бренности всего живого. Басё для равновесности этой категории дополнил её понятием неизменности. Т. И. Бреславец пишет: «Действительно, открывая вечное в преходящем, Басё вносил в поэзию новые мотивы жизнеутверждения» («Поэзия Мацуо Басё», М.: «Наука», 1981, с. 63) Так в поэзии хайку возникла эстетическая категория «фуэки-рюко» («переменчивого-неизменного»).
             А теперь «фуэки-рюко» по Катюкову: «Время непрерывно умирая, непрерывно воскресает. Смертовоскресение!.. И нет ни смерти, ни воскресения, есть только жизнь, которая в миг смерти воскресла, - и умерла в миг воскресения» («Страх любви», с. 404).
И далее: «Человеческая жизнь есть настоящее вечности. Человек есть осуществленная вечность. Но эта осуществлённая вечность как бы не существует, ибо «..образ мира проходит». Да, проходит! Но проходящее – вечно, ибо оно и есть настоящее» («Единство и одиночество», с. 373)
             Незаметно мы вышли на еще одно доказательство доминирующей роли в хайку настоящего времени.
            «Настоящее есть неизвестная точка бытия, в которой прошлое и грядущее становятся друг другом. И в этой движущейся точке единого времени – Господь и душа земная» («В поисках грядущего», с. 380) «В жизни нет настоящего, только прошлое и грядущее, но в большой Поэзии нет ни прошлого, ни грядущего – только вечное настоящее» («Снег», с. 420)

                            Позднею весною
                                                      
                                                       Повторяется то,
                                                       что проходит.

Мы вновь сойдёмся позднею весною,
И вспыхнет свет серебряный в крови.
И станет плоть единою – с душою,
И станут явью – образы любви.

Вновь станет явью всё, что миновало,
И станет явью всё, что не сбылось…
Но, Господи, - и этого нам мало,
Как будто снова где-то будем врозь.

Но мы сойдёмся по весне в едином,
И вечность нас омоет, как вода…
И повторяясь вновь в неповторимом, -
В любви не повторимся никогда…
                                         Лев Котюков, «Под небом любви», с. 258
                                                      
            
«11» июня 2012 г                                              Игорь Шевченко
     г. Дубна